Где бы мы ни были — в городе, в деревне, на пароходе, в поезде или
самолете, — всюду нам задавали один и тот же вопрос: «Почему вы
посвятили свою жизнь изучению живых существ?» Признаться, нам никогда не
нужно было спрашивать себя об этом.
Мы познаем мир с помощью многих чувств, а не только слуха, зрения,
обоняния и — при непосредственном контакте — осязания и вкуса.
Аристотель выделил эти пять чувств и дал схему, которой следовали более
двух тысяч лет. Как и другие ученые до него, Аристотель питал
пристрастие к маленьким числам.
У различных птиц, которых приручает человек, будь то некоторые виды
домашних попугаев или дикие гаички, прилетающие к нашим кормушкам, мы
совершенно ясно наблюдаем две различные реакции — на прикосновение птиц к
предмету и на прикосновение предмета к ним.
Наверное, многие из нас протягивали палец к спящей кошке и
почесывали у нее за ухом. Ухо дергается, но кошка продолжает спать. Или
мы щекотали былинкой подушечку лапы кошки, при этом у нее начинала
дергаться лапа. Если воздействовать этими слабыми раздражителями
достаточно долго, кошка проснется, чтобы посмотреть, в чем дело.
В пределах земной атмосферы почти все рождает звук. Молния
проскакивает между тучами и землей, нагревая воздух на своем пути и
порождая взрывную волну, которая уносится «со скоростью звука» в виде
громовых раскатов.
Человечество по-настоящему начало интересоваться глубинами моря
лишь в первой трети XX века, когда население континентов превысило 200
миллионов. Можно подумать, что людей толкнула в воду сама жизнь. А ведь
более двух третей земного шара покрыто океанами.
Каждое время года имеет свой особый смысл и предлагает нам вновь и вновь
наслаждаться уже известными прелестями: долгожданным теплом весеннего
солнца, благоуханием летних цветов, фруктами осени, веселым отблеском
огня и треском горящих в камине поленьев холодным зимним вечером.
Одной из наших ценнейших способностей является умение определять,
откуда приходит звук. Даже если закрыть глаза, мы по слуху мысленно
представим картину окружающего нас мира и уловим происходящие в нем
изменения. Действительно, звук имеет определенные преимущества перед
светом, помогая нам узнавать о происходящем вокруг.
Думая об опасностях, подстерегающих аквалангиста, мы прежде всего
представляем себе хищных акул, зубастых барракуд, бесшумных осьминогов
или стрекающие кораллы. Редко мы сознаем, что нам грозит гораздо более
обыденная опасность — внезапное истощение сил, когда наше тело теряет
слишком много тепла в холодной воде.
С тех пор как человек приобрел способность что-либо чувствовать,
он узнал, что при сильном ударе по глазу возникает ощущение света и
боли. Даже удар по голове может оказаться достаточным механическим
раздражением для того, чтобы у нас «искры из глаз посыпались».
Никто не может с уверенностью сказать, когда именно на протяжении
сотни миллионов лет первые живые организмы в древнейших морях начали
улавливать доносившиеся до них молекулы особых химических веществ. Это
произошло задолго до появления первого глаза и первого уха, за много
тысячелетий до того дня, когда животные начали выползать на сушу и
изучать приносимые ветром запахи.
Изысканная, хорошо приготовленная пища всегда обладает приятным
запахом и вкусом, и каждая нация гордится своими кулинарными традициями.
Что представляла бы собой итальянская или французская кухня без чеснока
и лука? Как бы мы распознавали особые блюда Мексики и других южных
стран, если бы не привкус острого красного толченого перца?
Кажется вполне естественным, что одно из самых ранних упоминаний о
жажде пришло к нам из пустынь Египта. Около сорока столетий назад Синух,
приближенный фараона Аменемхета I, чуть не умер от жажды, когда
пересекал Суэцкий перешеек. одном из бесценных письменных источников
древнего Египта сохранилось описание отчаянного положения Синуха, у
которого язык прилип к нёбу, горло горело и все тело жаждало влаги.
Открытия последних лет в области физиологии человеческого мозга
заставляют нас во многом изменить представление о нем. Мы больше не
можем считать это вместилище сознания, осуществляющее непроизвольный
контроль над организмом, всего лишь сложной телефонной станцией,
устанавливающей связь между чувствами и мышцами или жéлезами.
Насколько расплывчатым и туманным является чувство потребности в
пище? По мере приближения часа еды мы невольно начинаем беспокоиться,
двигать ногами, ерзать на стуле и чувствуем, что нам становится труднее
сосредоточиться на работе. желудке могут возникнуть ритмические
сокращения, все более сильные и частые, пока мы не ощутим «голодных
болей».
У различных животных — от насекомых и до человека — пища приобретает
особое значение, когда самец приносит что-нибудь съедобное в подарок
своей подруге, за которой ухаживает. Связь между вкусовым, обонятельным и
половым чувствами становится особенно очевидной, когда мужчина приносит
своей избраннице коробку конфет.
Реакция самки на половой голод осуществляется совершенно иными
путями, нежели реакция самца, и обычно связана с другим туманным и
непонятным чувством — чувством безопасности. Мы можем назвать это
чувство уверенностью в себе, самонадеянностью, способностью полагаться
на что-либо и даже старым словом «spirit».
В гипоталамической области мозга человека скрыты другие таинственные чувства, для которых еще не найдены специальные центры.
Одно из этих чувств уводит нас от реальности и жестких рамок
существующих обстоятельств и, по-видимому, больше всего проявляется во
время сна. Центр сна также находится в гипоталамусе. Но что такое сон?
Как часто, поставив будильник на какой-то для нас непривычный час,
мы вдруг возвращаемся к действительности из сонного состояния за минуту
или меньше до сигнального звонка! Часы не издают перед этим никакого
предупреждающего щелчка, и мы полагаемся на звонок, как на преданного
слугу. Многим людям даже не нужно заводить будильник.
В действиях кролика, который, выписывая зигзаги, мчится в темноте
ночи к своему дому, и маленького мальчика, играющего наизусть
музыкальную пьесу, есть что-то общее, и это нечто большее, нежели просто
удовлетворение при достижении цели.
Наблюдая за малышом, который при попытке сохранить равновесие
старается соотнести движения ног с положением гибкого позвоночника, не
вспоминаем ли мы о том, как от года до двух с половиной лет сами
прилагали огромные усилия, чтобы выполнить эту задачу?
Впервые в жизни я (Лорус) увидел живых мечехвостов во Флориде,
около дока в Пасс-а-Грилль, когда исследовал небольшие углубления в
песке, залитые водой после отлива. Поймав одного из них, я отнес его на
более высокое место, подальше от воды. Мне было тогда 10 лет.
Среди посетителей смотровой галереи на самом верху Эмпайр Стейт
Билдинг мы видели недавно двух юношей, которые спорили между собой о
марках и моделях автомашин, проезжавших внизу по улице, по дну
городского каньона.
Найдется ли сегодня хоть один цивилизованный человек, который с
наступлением сумерек, когда становится слишком темно, чтобы читать
газету, не скажет: «Давайте включим свет». При этом он не заметит, что в
природе наступил самый волнующий час — ночная смена караула.
При передвижениях ночью человек полагается на чувствительность
собственных глаз или на свет, который разгоняет тьму. Однако почти все
его братья — животные — проводят половину жизни в темноте. Обладающие
исключительной чувствительностью глаза и люминесцентные органы имеются
лишь у животных морских глубин, где нам редко приходится с ними
встречаться.
По-видимому, ни человек, ни животное не используют полностью всех
своих возможностей, чтобы добиться преимуществ перед соперниками.
частности, это утверждение справедливо в том, что касается области
применения чувств.
Где бы мы ни были — в городе, в деревне, на пароходе, в поезде или
самолете, — всюду нам задавали один и тот же вопрос: «Почему вы
посвятили свою жизнь изучению живых существ?» Признаться, нам никогда не
нужно было спрашивать себя об этом.