Был жаркий летний день 1996 года. Чтобы немного охладиться, мы с женой вытащили в сад пластиковый бассейн и поставили его в тени дерева. Я уселся в воду вместе с обоими детьми, и мы принялись уплетать сочные ломти арбуза. Внезапно краем глаза я уловил движение. Какой-то коричнево-красный комок прыжками приближался к нам. «Белка!» – радостно закричали дети. Но моя радость быстро сменилась глубокой озабоченностью, потому что уже после нескольких прыжков животное свалилось набок. Похоже, белка была больна. Когда она сделала еще несколько прыжков в нашем направлении, я смог даже рассмотреть большую опухоль у нее на шее. А вдруг белка еще и заразная? Она медленно, но верно приближалась к бассейну. Я уже собирался было скомандовать детям отступать, но ситуация из угрожающей вдруг превратилась в трогательную. Оказалось, что у белки не опухоль, а детеныш, который вцепился в мать и обвился вокруг шеи, словно меховой воротник. Белка едва могла дышать, а тут еще и жара. После нескольких прыжков она без сил рухнула на бок, тяжело дыша.

Мне часто приходится слышать, что сравнение чувств животных и людей не имеет смысла, так как животные действуют, повинуясь инстинктам, а мы – осознанно. Прежде чем мы выясним, следует ли считать инстинктивные действия чем-то менее полноценным, давайте посмотрим, что такое инстинкты вообще. Под этим названием наука объединяет действия, выполняемые бессознательно, то есть без предварительного обдумывания. Они могут быть врожденными или приобретенными, но им свойственна одна общая черта: они совершаются очень быстро, так как в них отсутствует фаза происходящих в мозге когнитивных процессов. Зачастую они вызываются выбросом в кровь гормонов (например, агрессия). Так, значит, животные – это автоматически действующие биороботы? Но прежде, чем выносить приговор, давайте посмотрим на себя. Мы ведь тоже не полностью свободны от инстинктивных действий. Вспомните хотя бы горячую плиту на кухне. Если вы нечаянно прикоснетесь к ней, то моментально отдернете руку, а не будете размышлять: «Что-то жареным мясом запахло и руке вдруг стало больно. Надо бы убрать ее с плиты». Нет, все происходит автоматически и без раздумий. Таким образом, инстинкты есть и у людей. Вопрос лишь в том, в какой степени они влияют на нашу повседневную жизнь.

Могут ли животные по-настоящему любить нас? Насколько трудно доказать наличие этого чувства даже по отношению к сородичам, мы видели на примере белки. Что уж тут говорить про любовь к существу совершенно другого вида – к человеку? Невольно напрашивается мысль, что мы лишь пытаемся выдать желаемое за действительное, чтобы как-то оправдать содержание домашних животных в неволе.

Давайте еще раз обратимся к материнской любви, потому что это чрезвычайно сильное чувство действительно можно спровоцировать, в чем я убедился еще в детстве.

Уже в то время меня очень интересовало все связанное с природой и окружающей средой. Каждую свободную минуту я проводил в лесу или на искусственных озерах на месте бывших карьеров. Я имитировал кваканье лягушек, чтобы спровоцировать их на ответные звуки, держал пауков в стеклянных банках, чтобы понаблюдать за ними, выращивал мучных червей в муке, чтобы своими глазами увидеть их превращение в черных жуков, а по вечерам читал книги о повадках животных (не волнуйтесь, книги Карла Мая и Джека Лондона тоже лежали у меня на тумбочке).

Прежде чем углубляться в эмоциональную и душевную жизнь животных, надо задаться вопросом, не слишком ли все это притянуто за волосы. В конце концов, для возникновения чувств, которые мы переживаем, требуется наличие определенных структур головного мозга. Так, во всяком случае, утверждает современная наука. Ответ совершенно однозначен: у человека есть лимбическая система, которая вместе с некоторыми другими участками мозга отвечает за всю гамму чувств: от радости до печали, от страха до вожделения. Данная структура мозга относится к числу самых древних и роднит нас со многими млекопитающими: козами, собаками, лошадьми, коровами, свиньями и т. д. Но в этот перечень входят не только млекопитающие, но также птицы и даже рыбы, которые в рейтинге биологов находятся на значительно более низкой ступени развития.

Изучая то, как рыбы ощущают боль, ученые пошли еще дальше и коснулись темы эмоций. Толчком к исследованию послужил вопрос, чувствуют ли рыбы, что их поймали на крючок. Для вас ответ, конечно, очевиден, но долгое время это отрицали. Если посмотреть, как рыболовные траулеры вытаскивают на борт сети с живыми, но уже задыхающимися обитателями моря и как извивается форель на согнувшемся от ее тяжести удилище рыболова-спортсмена, то сразу возникает вопрос, как все это совместимо с постоянно звучащими в последнее время призывами о необходимости защиты животных. Возможно, никто не желает рыбам зла. Просто все исходят из никем не доказанного предположения, что рыбы не ощущают боли и не испытывают чувств.

Домашние свиньи происходят от диких сородичей, которых уже наши далекие предки ценили как источник пищи. Чтобы в любой момент иметь под рукой вкусное мясо без необходимости отправляться на опасную охоту, они примерно десять тысяч лет назад одомашнили диких свиней и вывели из них породы, еще лучше отвечающие нашим потребностям. И все же эти животные до наших дней сохранили прежние особенности поведения, свидетельствующие об их интеллекте. Давайте для начала обратимся к их дикой версии. Кабаны точно определяют своих родственников, даже дальних. Это косвенно установили исследователи из Дрезденского технического университета, изучая маршруты передвижения и территории обитания стад кабанов. Для этого 152 кабанов, пойманных в ловушки или обездвиженных с помощью капсул со снотворным, снабдили радиопередатчиками и вновь выпустили на волю. Это дало возможность наблюдать за тем, где они бродят по ночам. Обычно участки соседних стад почти не пересекаются. Их площадь составляет в среднем всего 4–5 квадратных километров, то есть значительно меньше, чем предполагалось ранее.

Не подлежит сомнению, что животные могут любить человека (и наоборот). И неважно, вызвана любовь обстоятельствами или возникла по доброй воле. Довольно близка к чувству любви и благодарность. Это чувство животные тоже способны испытывать, что подтвердит любой владелец собаки, которая попала в семью уже в зрелом возрасте и жизнь которой прежде была не самой приятной.

Кокер-спаниель Барри появился у нас в девятилетием возрасте. Вообще-то после смерти нашего мюнстерлендера Макси мы не хотели больше заводить собак. Но если моя жена Мириам была решительно настроена против этого, то дочка пыталась нас переубедить. Я не очень-то и сопротивлялся, потому что слабо представлял себе жизнь без собаки. Поэтому, когда дочка собралась поехать со мной на осеннюю ярмарку в соседний городок, нам обоим было понятно, чем все это закончится. Питомник для животных собирался устроить там выставку и готов был пристроить своих постояльцев в хорошие руки. Мы с дочкой безмерно разочаровались, когда увидели там только кроликов. Их хватало дома и у нас самих.

Могут ли животные лгать? Если понимать данное слово в широком смысле, то многие животные способны на это. Журчалки, которые своей желто-черной раскраской напоминают ос, «обманывают» своих врагов, внушая им чувство страха. Правда, мухи не осознают своих вводящих в заблуждение маневров и не прилагают к этому никаких усилий, так как выглядят подобным образом с самого рождения. Точно так же обстоит дело с бабочкой павлиний глаз, рисунок на крыльях которой напоминает врагам глаза слишком большой добычи. Оставим в стороне примеры такого пассивного обмана и взглянем на настоящих хитрецов.

Взять, к примеру, нашего петуха Фридолина. Это прекрасный представитель своего вида. Он весь белый, как и положено представителям его породы белый австра-лорп. Фридолин живет вместе с двумя курами на участке 150 квадратных метров, защищенном от лис и ястребов. Две курицы вполне удовлетворяют нашу потребность в яйцах. Но у Фридолина другое мнение на этот счет. Ему мало такого количества самок, так как его сексуального влечения хватило бы на две дюжины возлюбленных. Он вынужден выплескивать всю свою любовь на Лотту и Полли.

Если уж среди животных водятся вруны, то как обстоят дела с ворами? Если мы хотим их обнаружить, то прежде всего надо заглянуть к животным, ведущим общественный образ жизни, поскольку, как и в случае с обманом, здесь тоже надо учитывать моральный аспект, а он проявляется только по отношению к себе подобным.

Американская серая белка – мастер по части воровства, но для начала давайте взглянем на нее с несколько иной точки зрения. Дело в том, что она в настоящее время представляет большую опасность для европейских рыжих (а иногда и черно-коричневых) белок. Некто мистер Броклхерст из Чешира в Англии в 1876 году проявил сочувствие к паре серых белок, содержавшихся в неволе, и выпустил их в лес. В последующие годы его примеру последовало еще несколько десятков любителей животных. Серые белки отплатили своим освободителям усиленным размножением, причем настолько усиленным, что их европейские рыжие родственники поставлены сегодня на грань вымирания. Серые белки больше и сильнее. К тому же они хорошо чувствуют себя не только в лиственном, но и в хвойном лесу. Еще опаснее для рыжих белок оказался незваный попутчик, который прибыл в Европу вместе с серыми белками, – вирус беличьей оспы. Если большинство североамериканских белок к нему невосприимчивы, то рыжие зверьки мрут, словно мухи. К сожалению, в 1948 году серых белок выпустили на волю и в Северной Италии, так что с тех пор эти животные движутся в направлении Альп. Совершат ли они когда-нибудь переход через горы и войдут ли победно в наши леса, мы пока не знаем.

Если бы животные руководствовались только строго установленной генетической программой, то все особи одного вида одинаково реагировали бы на схожие ситуации, так как поступление в кровь определенной порции гормонов вызывало бы соответствующие инстинктивные действия. Но на самом деле это не так, что вы можете видеть по поведению своих домашних питомцев. Бывают смелые и трусливые собаки, агрессивные и ласковые кошки, пугливые и совершенно флегматичные лошади. Характер животного зависит от индивидуальной генетической предрасположенности и не в последнюю очередь – от влияния окружающей среды, то есть от личного опыта. Например, наш пес Барри был маленьким трусишкой. Как уже было сказано, до прихода в нашу семью он сменил ряд хозяев и до самой своей смерти боялся, что его опять бросят. Он приходил в чрезвычайное возбуждение, когда мы ездили в гости к родственникам и брали его с собой. Откуда ему было знать, не передадим ли мы его опять кому-нибудь? Барри постоянно чесался, выражая этим свою нервозность. В конце концов мы решили, что лучше будет оставлять его на пару часов одного дома.

Возвращаясь, мы убеждались в том, что Барри абсолютно спокоен. К старости он стал глуховат и не слышал, что мы вернулись. Пес продолжал дремать до тех пор, пока его не будила вибрация пола от наших шагов. Только после этого он поднимал голову и смотрел на нас сонными глазами. Барри был воплощением трусости, но можно найти и совершенно противоположные примеры. Для этого нужно заглянуть в лес.

Вообще-то людей часто интересует, что чувствуют животные. Но этот интерес обычно затрагивает не все виды. Его редко проявляют по отношению к тем существам, которых мы воспринимаем как опасных или вызывающих отвращение. «Зачем нужны клещи?» – мне часто задают этот вопрос, и меня это каждый раз удивляет. Я не считаю, что каждое животное обязательно должно выполнять какую-то специфическую функцию в экосистеме. Вы считаете, что из уст лесничего это утверждение звучит несколько странно? Но, по-моему, такой принцип позволяет с должным уважением относиться к любому существу.

Однако давайте по порядку. Рассмотрим еще один пример, например ос. Эти насекомые, ведущие общественный образ жизни, могут основательно действовать нам на нервы. В свое время я тоже пострадал от этих жалящих полосатых извергов. Дело было еще в юности. Я с приличной скоростью ехал на велосипеде в бассейн, и на ходу мне в лицо врезалась оса и застряла в губах. Я успел сжать губы, но она несколько раз меня ужалила. Нижняя губа раздулась так, что готова была лопнуть, и меня это испугало. К тому же в этом возрасте подростки слишком озабочены своим внешним видом. Короче говоря, я с тех пор сильно недолюбливаю ос. Возможно, вы тоже испытывали нечто подобное, поэтому никого не удивляет, что в продаже есть средства для борьбы с осами, например куполообразные стеклянные сооружения, заполняемые для приманки какой-нибудь сладкой жидкостью. Попавшая в них оса не может выбраться и тонет. Вообще-то довольно подлый способ. Но жалящие насекомые считаются у нас существами низшего порядка, и мы не испытываем по этому поводу угрызений совести.

Разумеется, из школьных уроков биологии все помнят, что мир животных подразделяется, в частности, на теплокровных и холоднокровных. Да, мы снова раскладываем их по полочкам. Но, как вы сейчас увидите, здесь тоже не все так просто! Вернемся к научной классификации. Теплокровные животные способны самостоятельно регулировать температуру своего тела и поддерживать ее на постоянном уровне. Лучшим примером служим мы сами. Если нам холодно, мы начинам дрожать, и это непроизвольное сокращение мышц создает необходимое тепло. Если нам жарко, мы потеем и охлаждаем тело за счет испарения. Холоднокровные животные зависят от температуры окружающей среды. Если холодно, у них снижается подвижность. Так, например, зимой я постоянно нахожу между поленьями дров мух, которые разучились летать. Они еще могут кое-как ползать, но на большее при такой низкой температуре не способны. Им остается только надеяться, что за зиму их не склюют птицы. И так бывает со всеми насекомыми. Но со всеми ли? Нет. У моих пчел (да и не только у моих) все по-другому.

У насекомых, ведущих общественный образ жизни, наблюдается разделение труда. Ученые уже давно используют такое понятие, как «суперорганизм», в котором каждая особь является лишь частью чего-то большего. В лесу типичными представителями этого феномена являются рыжие лесные муравьи. Они строят гигантские муравейники. Самый большой, который я видел на своем участке, имел в диаметре пять метров. Внутри обычно находится несколько самок, называемых королевами. Они откладывают яйца и заботятся о поддержании численности муравейника. Их обслуживают рабочие муравьи, которых может насчитываться до миллиона. Последняя социальная каста – это крылатые самцы, которые вылетают из муравейника вместе с королевами для спаривания, после чего погибают. Рабочие муравьи живут до шести лет, что необычно долго для насекомых. Однако королевы значительно превосходят их в этом, так как способны жить до двадцати пяти лет. Муравьям требуется много солнца для поддержания рабочей температуры в муравейнике, поэтому они селятся преимущественно в хорошо освещенных хвойных лесах.

Если уж даже пчелы понимают, кто они такие, и планируют свое будущее, то что тогда говорить о птицах и млекопитающих? Наблюдая за животными, я все время задаю себе вопрос, осознают ли они в принципе значение своих действий. Непрофессионалу – а я, несмотря на то что уже долго занимаюсь этой темой, все же остаюсь любителем – это трудно определить. Я хочу не просто читать результаты исследований, а на собственном опыте понимать, как мыслит то или иное животное. Возможно, вы сочтете, что я замахнулся слишком высоко, потому что нам трудно даже понять, как мыслят люди. Но однажды во время завтрака дети помогли мне понять, что я, пусть и на какой-то миг, все же соприкоснулся с чем-то подобным.

Я рассказывал им о вороне, которая каждое утро поджидала нас возле места для выгула лошадей. Птица вместе с еще несколькими сородичами постоянно находилась где-то поблизости. Очевидно, это была ее территория. Поскольку у нас, к сожалению, все еще разрешают стрелять по воронам, эти умные птицы опасаются людей и обычно держат дистанцию в добрую сотню метров. Но эта группа ворон со временем привыкла к нам и считала тридцать метров вполне допустимым расстоянием – за исключением одной, которая стала чуть ли не ручной. В удачные дни она подпускала нас даже на пять метров, и это не могло не трогать. Мы разговаривали с ней, и она каждый раз получала немного зерна, которое мы клали на балку возле ворот конюшни. Ага, корм!

В своей книге «Тайная жизнь деревьев» я писал о том, что деревья умеют считать. Они отмечают, сколько весной было дней, в которые температура поднималась выше двадцати градусов, и только по достижении определенного количества у них начинают распускаться почки. Логично предположить, что уж если на это способны растения, то животные и подавно. Люди уже давно мечтают о том, чтобы так и было. Не раз появлялись сообщения о неких чудо-животных вроде «умного Ганса». Этот жеребец знал буквы, умел читать и считать. Так, во всяком случае, уверял его владелец Вильгельм фон Остен. В 1904 году берлинская публика валом валила, чтобы поглядеть на него. Комиссия из Института психологии подтвердила наличие у животного способностей, но не нашла им объяснений. В конце концов мошенничество все же было раскрыто. Все дело было в еле заметных движениях головы хозяина, на которые реагировал умный Ганс. Как только фон Остен оказывался вне поля зрения жеребца, его способности тут же улетучивались.

К концу XX века накопилось достаточное количество достоверных фактов, которые подтверждали умение считать у многих видов животных. Правда, речь в большинстве случаев шла о корме и сравнении большего или меньшего его количества. Я считаю, что для животных это слишком банально. Если животное из меньшего и большего количества еды выбирает большее, то разве это не является неизбежным следствием эволюции? Намного интереснее вопрос, умеют ли они считать по-настоящему.

Могут ли животные развлекаться? Просто совершать действия, которые не имеют определенного смысла, но доставляют радость? Для меня это важный вопрос, потому что он помогает понять, испытывают ли животные положительные эмоции только при выполнении каких-то важных задач, служащих сохранению их вида (например, секс как средство продолжения рода). Если бы это было так, то радость и счастье стали бы фактором поощрения, побочным продуктом выполнения программы, обусловленной инстинктами. Мы же, в отличие от животных, способны вызвать в себе положительные эмоции одним только воспоминанием о приятном моменте. Мы сами можем доставлять себе радость, и одним из средств для этого являются развлечения на досуге, например отпуск, проведенный на море, или катание на лыжах в Альпах. Можно ли считать это нашей исключительной особенностью, отличающей нас от животных?

Сразу же приходят в голову вороны, катающиеся на санках по наклонной крыше. Известное видео из интернета демонстрирует птицу этого вида, которая затаскивает к коньку крыши крышку от банки, запрыгивает на нее и съезжает вниз по скату Доехав донизу, она повторяет все сначала. В чем смысл? Непонятно. Неужели она просто развлекается? В этом смысле мы ничем не отличаемся от нее, съезжая с холма на прикрепленных к ногам устройствах из дерева или пластика.

Секс для животных – отнюдь не автоматическое действо. Если почитать научную литературу на тему спаривания, то можно подумать, что речь идет о некой процедуре, в которой нет места чувствам. В ней участвуют гормоны, вызывающие инстинктивные реакции, которым животное не в силах противостоять. Но разве у людей по-другому? Я вспоминаю одну парочку, которую несколько лет назад застал в лесу. Вообще-то я хотел просто выяснить, кто загнал машину в подлесок, но тут увидел выглядывающие из-за капота раскрасневшиеся лица. Я знал и мужчину, и женщину. Они жили в соседних деревнях. Он был женат, она была замужем (и остаются до сих пор). Они быстро поправили одежду, молча сели в машину и уехали. Очевидно, им не хотелось рисковать своим браком, поэтому они выбрали для любовных утех отдаленное местечко. Хотя риск был очевиден, а последствия могли оказаться серьезными, они все же не смогли противостоять искушению. Для меня это убедительный пример силы наших инстинктов.

Можно ли говорить о семейных отношениях у животных? Толковый словарь утверждает, что брак – это «официально признанный семейный союз мужчины и женщины». Википедия определяет брак несколько иначе: «как правило, регулируемый обществом и регистрируемый в государственных органах устойчивый союз между двумя людьми». Для животных не существует государственной регистрации, но что касается устойчивости союза, то примеров хоть отбавляй. Особенно трогательный пример представляет собой ворон обыкновенный. В середине XX века эта самая крупная певчая птица в мире была практически уничтожена в Центральной Европе. Воронов обвинили в том, что они убивают домашних животных, причем чуть ли не крупный рогатый скот. Сегодня известно, что это миф. Вороны – падальщики северных широт. Их пища – это мертвые или, в худшем случае, умирающие животные. Тем не менее их беспощадно преследовали, в том числе с применением огнестрельного оружия и ядов.

Для нас считается само собой разумеющимся, что в ходе общения к собеседнику надо как-то обращаться. В больших сообществах для этого используется личное имя. Без этого никак не обойтись ни в переписке, ни в ходе личных разговоров. Важность данного обстоятельства становится особенно очевидной, когда мы вдруг забываем имя человека, с которым раньше были знакомы. Но является ли наличие имени типично человеческой чертой или что-то подобное есть и в царстве животных? Ведь все существа, ведущие общественный образ жизни, сталкиваются с одинаковыми проблемами.

Простейшая форма присвоения имени существует у самки млекопитающего и ее детеныша. Мать издает звук типичным для нее голосом. Детеныш отзывается, и оба они запоминают соответствующее звучание. Но является ли это настоящим именем или мы имеем дело просто с узнаванием голоса? В пользу последнего предположения говорит то обстоятельство, что со временем это «имя» пропадает. Как только детеныш подрастает и перестает получать материнское молоко, мать уже не реагирует на его зов. Какой же смысл в имени, если на него никто не реагирует? Можно ли вообще считать именем некий сигнал взаимного распознавания, имеющий лишь временный характер?

Олени – общительные животные. Они живут большими стадами и лучше всего чувствуют себя в обществе себе подобных. Но есть и определенные половые различия. Самцы, достигшие двухлетнего возраста, становятся беспокойными и уходят из стада. Там они встречаются с другими такими же самцами и образуют некое достаточно свободное сообщество. Со временем они начинают проявлять все больше индивидуализма и предпочитают жить поодиночке, лишь изредка подпуская к себе какого-нибудь более молодого оленя, которого охотники именуют «адъютантом».

Женские стада более стабильны. Их предводительницами являются старые опытные самки. Они передают своим молодым преемницам традиции и опыт, а также сведения о маршрутах ежегодных миграций, которые ведут к местам с сочным кормом и надежным зимним укрытиям. В случае опасности испуганные животные также ориентируются на предводительницу. Она лучше остальных знает, что надо делать, поскольку может опереться на память об аналогичных ситуациях в прошлом и о возможных врагах. Под врагами надо понимать не только хищников. Мне приходится раз за разом наблюдать, как оленье стадо покидает участки, на которых начинается загонная охота. Охотники по традиции используют звуки рожка как сигнал сбора, а старая олениха, слыша их, знает, что пора уходить. Доказано, что олени даже спустя год точно помнят мелодию рожка.

Вообще-то я никогда не хотел держать лошадей. Мне они казались слишком крупными и опасными животными, а верховая езда меня никогда не интересовала, во всяком случае до тех пор, пока мы не купили двух лошадей. Моя жена Мириам уже давно мечтала об этом, а рядом с нашим лесным домом достаточно места для выпаса. Поэтому, когда живший в нескольких километрах владелец решил продать своих животных, мы решили, что для нас это идеальный вариант. Шестилетняя кобыла Ципи породы квотерхорс была хорошо объезжена. Ее подруга Бриджи, четырехлетка породы аппалуза, для езды под седлом не годилась, так как врач диагностировал у нее заболевание спины. Это было идеальное сочетание. Лошадей должно быть двое, так как стадных животных лучше не содержать поодиночке, но лишь на одной можно было скакать, и мне это было только на руку, потому что я не ездок.

Но все обернулось иначе. Наш ветеринар обследовал лошадей и пришел к выводу, что Бриджи тоже здорова. Что же мешало ее объездить? Ничего, поэтому мы под руководством инструктора начали вместе с ней уроки верховой езды. Наряду с ежедневной работой по уходу это создало между кобылой и мной очень тесные отношения, и мой страх полностью пропал. Более того, я понял, насколько это чувствительные животные, реагирующие на малейший намек. Если мы с женой были рассеянны или в плохом настроении, то они не слушались наших команд или отталкивали друг друга во время еды. То же самое происходило и в ходе езды: по одному только напряжению тела лошади понимали, следует ли воспринимать небольшое перемещение веса тела всадника в сторону как команду к повороту или его можно проигнорировать. Со временем мы точно так же чутко научились присматриваться к Ципи и Бриджи и открыли для себя богатейший спектр их чувств.

Самые распространенные лесные млекопитающие одновременно являются самыми маленькими представителями позвоночных. Я говорю о лесных мышах. Конечно, они милые создания, но из-за малых размеров за ними трудно наблюдать, поэтому любители природы особо ими не интересуются. Даже я замечаю, насколько много их копошится в подлеске, лишь когда мне приходится подолгу ждать в лесу своего клиента, который интересуется местом на нашем лесном кладбище. Мыши – всеядные существа. Все лето они живут словно в раю, потому что под старыми буками им с лихвой хватает и почек, и насекомых, и прочей мелкой живности для выращивания потомства. Но потом наступает зима. Чтобы не слишком мерзнуть, они устраивают свои жилища у основания высоких и толстых деревьев, где расходятся большие корни. Здесь в земле образуются естественные пустоты, которые надо только немного расширить. Чаще всего в таких местах селится сразу несколько семейств, потому что лесные мыши – общительные животные.

Могут ли животные действовать в интересах других? Альтруизм представляет собой противоположность эгоизму, то есть качеству, которое в рамках эволюции является отнюдь не самым отрицательным (выживает сильнейший). Но если живое существо живет в обществе себе подобных, то для существования такого общества необходима определенная доля альтруизма. Во всяком случае, если не увязывать данное качество с таким понятием, как свобода выбора. При этом условии действовать самоотверженно способны многие виды живых существ, даже бактерии. Те из них, которые приобрели устойчивость к антибиотикам, выделяют вещество индол, которое служит как бы сигналом тревоги. Это позволяет всем остальным бактериям в округе принять защитные меры. В таком случае могут выжить даже те, кто в результате мутаций не успел приобрести невосприимчивость. Налицо явный признак альтруизма, но возникают серьезные сомнения в том, что бактерии делают это осознанно (по крайней мере, с точки зрения современной науки).

Детеныши животных тоже нуждаются в воспитании, чтобы понимать правила, по которым живут взрослые. В том, насколько это необходимо, мы смогли убедиться, приобретя небольшое стадо коз. Молочная ферма в соседней деревне продает только маленьких козлят, так как ей для производства сыра нужно козье молоко от взрослых животных. Выбор у потомства невелик: быть пущенным на мясо или на продажу животноводам-любителям. Четырем козлятам повезло, потому что их купили мы. Едва мы успели выпустить их в отгороженный загон, как одна из козочек в панике перескочила через забор и исчезла в лесу, расположенном примерно в восьмистах метрах. Мы уже мысленно попрощались с ней навсегда, поскольку не верили, что ей удастся найти обратную дорогу в свой новый дом. В обычных условиях рядом была бы мать, которая успокоила бы ее своим блеянием. А так малышке некому было помочь. Некому? А что же трое остальных козлят? Они хотя и сбились в кучку, но, похоже, ощущения безопасности им это не принесло.

Нам, как и большинству других родителей, было ясно, что однажды наши дети смогут стоять на своих ногах. Мы с детства приучали их к самостоятельности, а все остальное доделали природа и гормоны. Хотя подростковое созревание прошло в нашей семье довольно спокойно, но разногласия на этом этапе все-таки случались, и в результате обе стороны только укрепились во мнении, что когда-то надо начинать жить по отдельности. Система образования довершила начатое, так как после окончания школы надо было поступать в вуз. Университетов рядом с нашим уединенным лесным домом не было, и обоим детям пришлось перебраться за 50 километров в Бонн. Кстати, это сразу же улучшило взаимоотношения родителей и детей, потому что мы перестали каждый день действовать друг другу на нервы.

А как это происходит у животных? Во всяком случае, у млекопитающих и птиц существует такая же прочная связь поколений, которая затем должна ослабевать, поскольку у большинства видов возникает новая проблема: семьи в человеческом понимании у них, как правило, нет, а уже через год надо освобождать место для очередного потомства. Как же отлучить детей от родителей?

Несколько лет назад мне позвонили из соседней деревни. Озабоченная женщина сообщила, что у нее во дворе детеныш косули, и она не знает, что с ним делать. В ходе расспросов выяснилось, что дети играли в лесу, обнаружили его там и принесли домой. Вот черт! Дети, естественно, не желали ему зла, но для детеныша это настоящая катастрофа. Дело в том, что в первые несколько недель косули оставляют своих детенышей одних в кустах или высокой траве, поскольку так безопаснее для обоих. В сопровождении детеныша мать передвигается слишком медленно, потому что ей приходится все время его ждать. Детеныш еще совершенно не знает жизни и просто бредет вслед за мамой, становясь идеальной добычей для волков и рысей, которые уже издали замечают такую парочку и нацеливаются на нее. Поэтому в первые 3–4 недели косуле проще оставить своего малыша в укромном месте. Он хорошо замаскирован и не источает запахов, которые могли бы привлечь хищников. Время от времени косуля приходит, чтобы покормить его молоком, а потом опять уходит. Так у нее остается больше времени, чтобы вдоволь наесться питательными почками и побегами, не отвлекаясь на заботу о детеныше. Когда неосведомленный человек натыкается в лесу на лежащего малыша, у него возникает чисто рефлекторное желание позаботиться о нем. Ведь трудно представить, что он может пройти мимо лежащего человеческого младенца, не оказав ему помощи!

Как я уже писал в главе «Стыд и раскаяние», наши лошади Ципи и Бриджи получают концентрированные кормовые добавки. Калорийное зерно должно придать больше сил прежде всего пожилой Ципи. Похоже, лошади не слишком тщательно пережевывают пищу, поэтому в их навозе попадаются целые непереваренные зерна. Дальше пойдет не слишком аппетитное описание, потому что на эти зерна нацелились наши «домашние» вороны, постоянно обитающие вблизи луга. Они расклевывают лошадиные яблоки и выуживают оттуда семена овса. Вкусно? Вообще-то выглядит довольно противно, и у меня возникает вопрос: действительно ли экскременты могут кому-то показаться вкусными? И есть ли вообще у животных вкусовые ощущения? Разумеется, есть, но они, в отличие от наших, настроены на их традиционную пищу. У людей, кстати, тоже бывают самые разные вкусовые предпочтения. Вспомните хотя бы столь любимые китайцами протухшие яйца, которые европейцам никак не напоминают деликатес.

Раз уж мы затронули вкус, то логичным было бы обратиться и к обонянию. Звери прекрасно разбираются в том, что пахнет хорошо, а что – плохо. И, в отличие от вкуса, они пользуются этим не только для определения качества пищи, но и с той же целью, что и люди: для привлечения противоположного пола. Насколько эти ароматы могут отличаться от привычных для нас, демонстрирует по осени наш козел Вито. Как я уже писал, он использует в качестве парфюма собственную мочу, чтобы понравится обеим козам. Поэтому моя жена при посещении козьего стада в стойле меняет одежду и надевает что-нибудь на голову, так как резкий запах не только распространяется по саду, но и впитывается в ткань и волосы.

Однако то, что некоторые запахи кажутся нам сегодня отвратительными, возможно, объясняется культурным влиянием последнего времени. Двести лет назад не было дезодорантов (во всяком случае, они не были распространены), и запах человеческого тела воспринимался иначе. Утверждают, что Наполеон писал Жозефине из военного похода: «Завтра утром я возвращаюсь в Париж. Не мойся!» Испанские завоеватели XVI века тоже недоверчиво относились к мытью тела. Видимо, им хотелось отличаться от чистоплотных мавров, которые только что выдворили их с Иберийского полуострова. Мексиканские ацтеки, впервые увидевшие белых людей, моментально почувствовали их отличия в запахе от своих привыкших к бане соплеменников. В качестве более современного примера можно привести запах старого вызревшего сыра. В каких-то других обстоятельствах эта вонь может вызвать рвоту. Я привожу эти примеры не для того, чтобы уравнять людей с вонючими животными. Нет, речь просто идет о том, что человек может совершенно по-разному воспринимать запахи.

Наш ландшафт похож на сплошное лоскутное одеяло, во всяком случае с точки зрения диких животных. Ушли в прошлое необъятные просторы, где не было ни людских поселений, ни дорог. Вам при всем желании не удастся заблудиться в лесной чащобе, потому что экосистемы даже самых глухих лесов, которые у нас еще сохранились, сегодня совсем не те, какими были раньше. Чтобы лесовозы могли заехать в любой уголок, на один квадратный километр леса в настоящее время приходится 13 километров просек. Чисто статистически, в каком бы направлении вы ни пошли, меньше чем через сто метров обязательно наткнетесь на лесную дорогу. Так что худшее, что вам грозит, – это выбор не той развилки. Природе эти дороги не приносят пользы. Там чрезмерно уплотнена почва, которая когда-то была рыхлой, и в ней уже не могут жить различные мелкие существа. Кроме того, дороги, словно дамбы, перекрывают потоки воды, и это обстоятельство нельзя недооценивать. Под поверхностью земли протекают подпочвенные воды, и дороги либо меняют их направление, либо полностью блокируют. В результате уже не одна лесная делянка превратилась в болото, на котором деревья болеют, потому что их корни отмирают в гниющей жиже. Жуки, боящиеся солнечного света, воспринимают лесные дороги как серьезные препятствия. Многие из них не умеют летать и боятся выходить из тени деревьев на открытые пространства. В результате среда их обитания сужается до небольшого участка, со всех сторон ограниченного дорогами, и они лишаются возможности генетического обмена со своими соседями.

Кому захочется в грозу добровольно отправляться в лес? Молнии, ударяющие в деревья, опасны для жизни. Холодный ливень тоже удовольствие не из приятных. Я на протяжении нескольких лет проводил в своем лесу тренировки по выживанию, в ходе которых участники, оснащенные только спальным мешком, кружкой и ножом, проводили в лесу два выходных дня. Нам приходилось спать под открытым небом и, главное, искать себе пропитание. Однажды нас застала в лесу сильная гроза. Помимо сырости, нас беспокоили и близкие разряды молний. Я демонстрировал показное спокойствие, чтобы еще больше не нагнетать обстановку, но в конце концов, когда молния ударила в дерево, стоявшее в сотне метров от нас, и сам немного запаниковал. Ведь опасно не только прямое попадание. Последствия можно ощутить и на некотором расстоянии, как мне не раз доводилось убеждаться после подобных происшествий: погибает не только дерево, в которое попало молния, но и до десятка соседних деревьев. Во время одной особенно сильной грозы я наблюдал даже что-то вроде «метания ножей». Попадание молнии в сосну создало в стволе такое напряжение, что его разорвало на части и куски дерева разлетелись во все стороны с огромной скоростью. Некоторые из этих деревянных «клинков» вонзились в соседние деревья.

В холодный февральский вечер наша коза Берли готовилась принести потомство. Она вела себя беспокойно, то и дело ложилась. У нее набухло вымя. Моя жена тоже нервничала. «Почему так долго? – спрашивала она. – Может, все-таки позовем ветеринара на всякий случай?» Я успокаивал ее: «Берли сама справится. Возможно, ей просто нужен покой. Она здоровая и сильная. Мне не хотелось бы вмешиваться понапрасну».

Да, надо было все-таки прислушаться к Мириам и ее седьмому чувству. К следующему утру роды все еще не начались, а Берли явно мучилась от боли. Она скрежетала зубами, не хотела есть и не вставала. Это были уже слишком тревожные сигналы, и я решил позвонить ветеринару, хорошо знавшему наших коз. Замещавшая его врач сказала, что он в отпуске, но она срочно выезжает к нам. Прибыв, она диагностировала неправильное положение плода, который к тому времени, к сожалению, уже умер в чреве матери. Ветеринар осторожно извлекла его и дала Берли лекарства, чтобы предотвратить воспаление матки.

© 2023
Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru