Нашему далекому предку, одетому в звери­ную шкуру, не нужно было объяснять, что та­кое опасные животные. В те времена человек еще не был царем природы, и чтобы благопо­лучно вернуться в родную пещеру, он должен был как свои пять пальцев знать опасных жи­вотных и их повадки. Коротая у костра долгие вечера, покрытые шрамами старики расска­зывали о том, какие места выбирает для заса­ды тигр, как вовремя заметить осиное гнездо, как увернуться от нападающего дикого каба­на, что делать, если случится потревожить греющуюся на солнце змею или сидящего под камнем скорпиона. Они рассказывали о столк­новениях с мамонтами и зубрами, о малень­ких крылатых тиграх — шершнях, чье жало не уступает скорпионьему, о схватках с волка­ми, об оставленных с носом леопардах и о ги­бели смелых, но недостаточно ловких и хитро­умных охотников.

Каждое животное имеет свою профессию, зоологи называют ее экологической нишей. Бе­лый медведь — специалист по охоте на тюленей в плавучих льдах; специальность рыси — охота на зайца в засыпанной снегом северной тайге.

Есть среди зверей и универсалы, вроде волка, да и та же рысь, конечно, умеет охотиться не только на зайцев. Однако даже универсалы ста­раются выбрать себе узкую специальность и очень неохотно ее меняют. Например, в южной Карелии специальность волка — лось. И когда несколько десятилетий назад здесь начал появ­ляться дикий кабан, волки очень долго не тро­гали необычного зверя. Охота на кабана требу­ет специальных навыков, а у карельских волков их не было.

Человек, очевидно, никогда, с самого своего возникновения, не служил привычной добычей какому-либо хищнику. Скорее всего потому, что уж очень опасная и беспокойная это добы­ча. Человек сражался с врагом сплоченной группой, гораздо более сплоченной, чем волчья стая, а копье в умелой руке ничуть не уступало клыкам и когтям тигра или медведя.

И раньше хищникам случалось убивать людей, случается это и сейчас. Очень редко бывает и такое, что какой-то один зверь стано­вится настоящим людоедом. Но всегда это происходит в силу каких то необычных, не­нормальных обстоятельств. О том, какие это обстоятельства, мы расскажем в следующих главах, а сейчас заметим только, что в боль­шинстве таких случаев виновником, прямым или косвенным, оказывается сам человек. Так, во всяком случае, обстоит дело в наше время. И происходит это чаще всего тогда, ког­да у зверя просто нет другого выбора. Живот­ные — ужасные консерваторы. И чтобы тигр или медведь изменили своим привычкам, для этого нужны очень веские причины.

Так еще недавно называли волка в неко­торых областях России, где волки ежегодно брали с крестьянских дворов дань скотом и собаками. Случалось, нападали волки и на людей. Волк и до сих пор враг человека, враг номер один.

Пожалуй, ни одного другого хищника не уничтожали так последователь­но и безжалостно. Почему-то медведь, кото­рому тоже нередко случается задрать корову или овцу, не вызывает такой ненависти; он находится под охраной закона, охота на него ограничена, да и вообще этот зверь не менее опасный, чем волк, пользуется всеобщей сим­патией. Ненависть — всегда оборотная сторона страха. Волк вызывает страх. Но так было не всегда.

Поблизости от стоянок первобытных лю­дей, среди костей оленей, бизонов и мамонтов, находят кости и даже целые скелеты волков. Волчьих костей необычно много — до 10, даже до 15 процентов всех костных остатков. Среди антропологов принято считать, что это — так называемые «кухонные отбросы». Но ни одно из современных охотничьих племен не охотит­ся на волков, шакалов, гиен и подобных им зверей. Во всяком случае, не охотится для еды. Вряд ли у первобытных охотников дело обстоя­ло иначе. Когда вокруг множество крупных травоядных, гоняться за волками совершенно ни к чему.

Охота на волка — дело непростое, он очень умен и хитер. Волков могли убивать ра­ди шкуры, но в любом случае обилие костей вблизи стоянок говорит о том, что волк жался к людям. Как сейчас волки приходят к околи­цам деревень, так приходили они к кострам не­андертальцев, подолгу лежали, глядя на лю­дей, следовали за охотниками.

Высоко над лесом стоит яркая луна, потре­скивают от мороза деревья, тоненько звенит колокольчик. По дороге, мелькая в полосах лунного света, летят легкие сани. Пара запря­женных цугом лошадей идет размашистой ры­сью. Покачивается на облучке ямщик, дремлет в санях фельдъегерь, пристроив под бок сумку с правительственными депешами.

Сани выска­кивают из леса на большую, вытянутую поля­ну, быстро скользят по дороге все дальше и дальше. Позади от опушки леса отрываются че­тыре черные точки и катятся вслед, вырастая на глазах. Сбились с шага лошади, захрапели, задирая головы, оглянулся ямщик. От опушки справа отделяются еще три маленьких черных клубка и катятся наперерез, вырастая в стре­мительные, пластающиеся в беге тени. Понес­лись вскачь лошади, отчаянно кричит, погоняя их, ямщик, оглядывается по сторонам очнув­шийся фельдъегерь. Идущая наперерез тройка волков не успевает, поляна кончается, сани ны­ряют в лес, волки, растянувшись по дороге, ле­тят следом и все сокращают и сокращают раз­рыв. Сдернув зубами перчатки, фельдъегерь спокойно вытягивает из чехлов пистолеты. «Стреляй, барин!» — орет ямщик. 

Почему же волки в одних случаях относят­ся к человеку вполне миролюбиво, а в других нападают? Прежде всего потому, что волки, как и люди, все разные. В питомнике Москов­ского университета много лет изучали поведе­ние волков. Все волчата, выкормленные чело­веком, относились к своим воспитателям очень дружелюбно, но когда они становились взрослыми, картина менялась. Приблизитель­но треть из них продолжала поддерживать с людьми чисто дружеские отношения. Другая треть была дружелюбна, но строга. И если че­ловек вел себя с их точки зрения «неправиль­но», могли зарычать, оскалиться, «поставить человека на место», но при этом никогда не на­падали.

А вот волки из последней трети могли и напасть. При этом они не питали к знакомо­му человеку злобы, относились к нему в целом спокойно, но явно считали себя вожаками, а людей — подчиненными. И могли очень жест­ко призвать их к порядку. А на незнакомых людей они могли напасть и без видимой при­чины, просто как на чужаков, вторгшихся в их владения. Таким образом, приблизительно треть волков потенциально опасна. Что же удерживает диких волков от нападения?

Волк — зверь общественный. Немного на свете животных, которые в такой степени нуж­дались бы в обществе себе подобных. И это тоже роднит волка и его потомка — собаку — с чело­веком. Волчья стая — кто о ней не слышал? В нормальных условиях стая — это семья. Во главе ее стоит вожак, опытный зрелый зверь. Руководить стаей, а порой и заменить погибше­го вожака может и его подруга. Волк и волчица обычно сохраняют верность друг другу всю жизнь. Эту пару называют матерыми.

В стаю входят молоденькие волчата — прибылые и де­ти матерых прошлых лет — переярки. Подрос­шие дети не покидают семью до двух-трех лет, а иногда и дольше. Могут присоединяться к стае и посторонние взрослые волки. В большин­стве случаев правом производить на свет потом­ство пользуются только глава стаи и его подру­га. Остальные волки участвуют в выращивании и воспитании волчат, охотятся со стаей, если надо, сражаются со стаей плечом к плечу, но ос­таются на положении бездетных дядюшек и те­тушек. В стае очень редко бывает больше двух десятков зверей, обычная стая состоит из пяти, семи, редко десяти волков.

Волчонок появляется на свет с очень не­большим числом врожденных навыков. Волк, выращенный людьми, даже не знает, с какой стороны нападать на добычу. И способам убий­ства, и способам загона дичи, и правилам пове­дения в стае, и страху перед человеком — все­му этому волчат учат матерые. Поэтому ни одна стая не похожа на другую, у каждой есть свои привычки и традиции, передающиеся из поколения в поколение. Кстати, случаи, когда волки врываются в стадо и режут животных направо и налево, приходятся в основном на конец лета. Это не кровожадность — это школа. Матерые учат прибылых убивать, без этого умения им не выжить.

Рассказывая о волках, мы постоян­но говорим, что напа­дают на человека они редко, что случается это только зимой, что в последние сто лет такие случаи крайне редки. Ни у кого не поворачивается язык сказать: волки на человека не нападают. И когда захо­дит речь об опасных хищниках — волки неиз­бежно попадают в «черные списки». А ведь слу­чаи нападения на людей ротвейлеров и кавказских овчарок случаются чуть ли не еже­дневно, но никому не придет в голову включить в книгу об опасных животных сторожевых со­бак. Хотя, быть может, стоило бы.

И вот ведь что странно. Когда речь идет, например, о медведях, вы можете найти в зо­ологической литературе точные сведения, сколько раз в какие годы нападали медведи на людей где-нибудь в Бурятии или Киров­ской области. Вы найдете точные описания нападений, с указанием имени и фамилии по­страдавшего, даты, времени и обстоятельств нападения. И это не удивительно. Ведь каж­дый случай гибели человека расследуется, обязательное заключение о причинах смерти дает врач.

Бурый медведь — зверь по преимуществу лесной. Хотя водится он и в южных, почти без­лесных горах, а на севере может выходить в тун­дру, но родина его — дремучие темнохвойные леса. В наше время это один из самых крупных хищных зверей на земле. Вес взрослого самца около двухсот-трехсот килограммов, а встав на задние лапы, он оказывается ростом выше чело­века. Особенно крупны медведи на Дальнем Востоке. На Камчатке еще недавно звери весом в полтонны не были редкостью, а встречались гиганты, весящие более шестисот килограммов. Рост такого зверя, вставшего на дыбы, достигал трех метров. И тигр, и лев рядом с таким чуди­щем выглядят весьма скромно.

Каждый уважающий себя медведь имеет свой участок, иногда весьма обширный, охва­тывающий десятки квадратных километров. Здесь он знает каждый муравейник, каждый пень, каждую лужу на лесной дороге. Назвать этот участок охотничьим, как у волка или тиг­ра, нельзя.

Медведь — странный хищник. На крупную дичь — на лосей, на кабанов, на до­машний скот — он охотится чаще всего весной, после выхода из берлоги, пока не поднялась трава. Да и в это время он часами ковыряется в земле, выкапывая перезимовавшие корневи­ща, жуков и личинок, разоряя норы полевок и муравейники. 

Вообще, по большому счету, бу­рый медведь никудышный охотник. Прокор­мить себя только охотой он не может. Кстати, накопить осенью жир медведю необходимо во­все не для зимовки. Во время спячки жировые запасы расходуются очень экономно, и весной медведь выходит из берлоги почти такой же жирный, каким был осенью. Жир нужен, что­бы пережить голодное весеннее время.

Медведь считается чуть ли не эмблемой России и символом русского характера — эта­кий могучий, миролюбивый-, добродушный, но спуску не даст. Картинка, конечно, очень лестная, но что касается медвежьего характе­ра, не очень точная.

С медведем ссоры обычно никто не ищет — больно здоров дядька, и насчет его могучести вопросов не возникает. А вот миролюбие мед­ведя — вещь очень относительная. На семьде­сят, а то и на все девяносто процентов медведь существо травоядное. И вот на эти-то семьдесят-девяносто процентов он и миролюбив. По­ка его не трогают. Ему просто некогда ссорить­ся: трава — штука малопитательная, чтобы набрать жиру, медведь должен есть, есть и есть, а не отвлекаться по пустякам.

Большая часть несчастных случаев при встрече с медведем происходит во время охо­ты. Охота на медведя, если вы не министр и не банкир, которого страхует десяток егерей, и если вы стреляете в зверя не из машины и не с помоста на дереве, а стоя на земле на своих но­гах, дело достаточно опасное.

Медведь дорого продает свою шкуру, и если у него нет возможности убежать, дерется всерьез. Но тут уж он в своем праве. Любое живое существо защищает свою жизнь, и если вы собрались отнять ее у медведя, будьте готовы к неприятностям и не жалуйтесь. Так что не будем говорить о при­ключениях на медвежьей охоте, а посмотрим, что движет медведем, когда не человек стре­мится отнять у него жизнь, а он — у человека.

Лес без медведя — не лес, а так — собрание деревьев, лесонасаждение. И конечно, каж­дый турист, каждый посетитель национально­го парка или заповедника хочет увидеть мед­ведя. 

Медведь — зверь умный. Он очень быстро понимает, что эти смешные человечки, приезжающие в палаточный лагерь или лес­ную гостиницу, совершенно безопасны. А на помойке можно найти кусок хлеба, или рыбью голову, или пустую консервную банку, кото­рую так вкусно вылизать. Да и сами человеч­ки, если хорошенько попросить, кинут вкус­ный кусочек. Довольно быстро медведь теряет к людям всякое уважение. И вот находится че­ловечек, который отказывается дать медведю что-нибудь вкусненькое, или бурно возражает против попыток залезть в палатку, или просто спит себе в палатке и так вкусно пахнет. А мо­жет, просто ведет себя с медвежьей точки зре­ния невежливо.

Если вы живете в местах, где водятся медве­ди, и собрались в лес за грибами, за ягодами или просто погулять, а встреча с медведем не входит в ваши планы, то самый простой способ ее избе­жать — вести себя шумно. Брякать ведрами, разговаривать, трещать сухими ветками. Сто девяносто девять медведей из двухсот загодя уй­дут с вашей дороги. Если вы увидели медведя первым, на достаточно большом расстоянии, ос­тановитесь, выхватите нож и не очень громко брякните лезвием по пряжке ремня, дужке вед­ра, по крылу вело­сипеда. Нет ножа — что ж, шумните как-нибудь еще. Медведь, вероятно, встанет на дыбы и начнет осмат­риваться. Скажите ему что-нибудь и брякните еще раз. Обычно зверь опуска­ется на все четыре и задает деру.

Если бурый медведь — один из самых круп­ных наземных хищников, то белый — просто самый крупный. Вес в полтонны для белого медведя обычен, совсем не редкость и вес в 600-700 килограммов, а встречаются звери и под тонну.

Родина белого медведя — Ледови­тый океан. Здесь он бродит по плавучим льдам, преодолевая сотни и тысячи километров, здесь добывает пищу, здесь чаще всего и умирает. Зимой часть медведей, не все, может ложиться в берлоги, которые звери устраивают на аркти­ческих островах. Обязательно устраивают бер­логи медведицы, когда приходит пора рожать медвежат. Больше всего таких «рожальных» берлог на острове Врангеля. Случается медве­дям заходить и в глубину материка, зверей встречали в самом центре Чукотского полуост­рова, в полутысяче километров от побережья. Вероятно, плавучие льды выносили медведей в Берингово море и они возвращались к Ледови­тому океану напрямик, через сушу. 

Волки и медведи, а вместе с ними куницы, барсуки и еноты — довольно близкие родствен­ники. Кошки же и гиены относятся к другой группе хищников, у них были свои предки. Быть может, поэтому так враждуют до сих пор кошка с собакой? И если медведи, волки и их родственники в основном хищники разыскива­ющие и догоняющие, то кошки — больше скрадывающие и подкарауливающие.

Коша­чьи — самые совершенные хищники. И лео­пард, который весит столько же, сколько волк, в среднем сорок-пятьдесят килограммов, го­раздо более серьезный противник, при столк­новении волка и леопарда один на один волку не позавидуешь.

В России водится четыре вида крупных ко­шек, которые могут представлять опасность для человека: тигр, леопард, снежный барс (он же ирбис) и рысь. Тигр и леопард — жители Даль­него Востока, ирбис — обитатель гор на юге Си­бири, рысь же встречается почти всюду, где есть леса, от западных до восточных границ нашей страны. Леопард, правда, еще лет пятьдесят на­зад встречался изредка на Кавказе, но к настоя­щему времени он там уничтожен окончательно.

Короткохвостая, высокая на ногах кошка, с большими желтыми глазами и кисточками на ушах не производит на посетителей зоопар­ка внушительного впечатления. Да и в самом деле, что такое рысь? Весит она всего кило­граммов пятнадцать-двадцать, выращенная и раскормленная в зоопарке может потянуть до тридцати. На воле же и вес в двадцать пять ки­лограммов встречается не часто. Это в два раза меньше приличного ротвейлера. Что может сделать такой зверь?

Может рысь многое. Когда голод прижима­ет к последней черте, случается рыси нападать и на молодых лосей, и на оленей. От ротвейлера рысь отобьется шутя. И дело не в силе, дело в характере. Рысь — кошка, причем кошка дикая, не избалованная на диване, и характер у нее кошачий.

Главный кормилец рыси — заяц беляк. Там, где много зайца, там обычно и много ры­си. Заячьи повадки рысь знает в совершенстве, на своем участке знает все заячьи тропы, все места кормежки и охотится не на авось, а с тол­ком.

Рысь — хищник добычливый, а ест по­немногу и аккуратно, одного зайца взрослому зверю вполне хватает на два-три дня. Что не съест сразу — прячет, а потом обязательно воз­вращается, доедает. Тяжело приходится рыси лишь в многоснежные годы. Хотя лапы у нее и широкие и снег держит ее лучше, чем любую другую кошку, но когда глубина снега превы­шает метр, рыси приходится плохо.

Впрочем, глубокого снега не любит и заяц, он набивает в глубоком снегу дорожки и без особой нужды по целине не бегает. Этими-то тропами и пользу­ется сплошь и рядом рысь, когда снег глубок. И идти легче, и есть шанс встретить какого-ни­будь особо беспечного косого.

Вообще, тигра принято называть влады­кой джунглей, но в России джунглей нет. Наш тигр, амурский тигр, живет в дальневосточ­ной тайге. Всюду, где водится тигр, он вызы­вает у коренного населения глубокое почте­ние. Не исключение и народности Дальнего Востока. У орочей, нанайцев, удэгейцев тигр считался священным животным, его почита­ли, ему поклонялись, ему воздвигали в тайге маленькие кумирни. И на него никогда не под­нимали руку. И вовсе не потому, что боялись. Допускалось единственное исключение — месть за убитого тигром соплеменника. Но в общем, люди и тигры жили бок о бок, и до­вольно мирно.

Человек шел вверх по долине таежного ру­чья, с трудом вытаскивая лыжи из глубокого раскисшего снега. Ясный, солнечный апрель­ский день шел к концу. Человек скинул с плеч тяжелый рюкзак с фотоаппаратурой и поста­вил его под ветви густого кедра, туда же засу­нул карабин. До зимовья — крошечной из­бушки, где он хранил запас продуктов и снаряжение, — оставалось еще километров семь, а завтра все равно придется этим же пу­тем возвращаться в низовья ручья. Километра через три человек наткнулся на свежий тигри­ный след. Крупный самец шел ему навстречу и, заслышав шаги, повернул обратно.

Ну так что, спросит недоверчивый чита­тель, тигр, получается, зверюшка совсем безо­бидная, вроде лисы или барсука? Нет, конеч­но. Дергать тигра за хвост может только совсем уж ненормальный. Кстати, дергать за хвост лису или барсука я тоже никому не сове­тую — можно остаться без пальцев. Если вы охотитесь на тигра, тоже будьте готовы к неприятностям, но это уже, как говорится, ваши проблемы, любое животное вправе защищать­ся. Речь идет лишь о том, что без очень серьез­ного повода тигр человека не трогает. А как же известные всем индийские тигры-людоеды, спросите вы?

Действительно, в Индии, и не только в Ин­дии, но и во Вьетнаме и в других южных стра­нах появляются время от времени звери, регу­лярно нападающие на человека, сделавшие людей своей основной добычей. Причина все­гда одна — тигр теряет возможность охотиться на диких копытных, и, чтобы не умереть с голо­ду, начинает охотиться на людей. В таких гус­тонаселенных странах, как Индия, человек — легкая добыча, выследить его и убить гораздо проще, чем кабана или оленя. 

Леопард, он же барс, он же пантера, в гораздо большей степени кошка, чем тигр. Если тигр вели­колепно плавает и в жару охотно идет в воду, то леопард во­ды терпеть не может и ручьи старается пе­реходить по повален­ным деревьям. Если не родилась еще соба­ка, способная испугать-тигра, то леопар­да и один достаточно злобный пес может загнать на дерево. Хотя на Собак леопард тоже порой охотится. Кстати, и по деревьям леопард, в отличие от тигра, лаза­ет прекрасно. Обычно тигр живет на одном уча­стке со своей подругой, довольно часто встреча­ется с ней, и супруги могут вместе кормиться на добыче (хотя никогда не охотятся вместе, в отличие от рысей). Леопард же, как и положе­но кошке, гуляет сам по себе. Хотя и леопарды не всегда чураются общества.

Леопард в России, как и тигр, встречается только на Дальнем Востоке. Здесь в восьмидеся­тые годы жило всего около полутора десятков зверей, причем часть из них была не постоянны­ми жителями, а гостями, регулярно приходя­щими к нам из Китая. 

В те годы существовал еще Советский Союз и «нашими» можно было считать леопардов, живших в горах на юге Туркмении. Там их тоже было немного, не боль­ше двух десятков. Сколько осталось леопардов на Дальнем Востоке в наше время, точно неизве­стно, но численность их сокращается. А данных из Туркмении нет вообще, может быть, там ле­опардов уже и не осталось. Дальний Восток — это самый северный краешек обширной облас­ти обитания леопарда. Главные леопардовые места — это Южная Азия и Африка.

На Дальнем Востоке и в Туркмении среди леопардов людоедов искони не было. Дальнево­сточный леопард не только не нападает на лю­дей — он вообще очень осторожен и практичес­ки не попадается им на глаза. Осторожен он и в Туркмении, в горах Копет-Дага. Но на самом юге Туркмении, в Бадхызском заповеднике, встречи с леопардом случались почти ежегодно. Охрана в заповеднике была налажена хорошо, и, по-видимому, звери чувствовали себя в безо­пасности. Да и местность открытая, хорошо просматривается, зверя можно увидеть издали.

Бадхызский заповедник в свое время счи­тался одной из жемчужин бывшего Советского Союза. В степях и по берегам соляных озер бродили тысячные стада джейранов и косяки куланов — крупных диких ослов. В горах на склонах каждого ущелья паслись дикие бараны — ар­хары. В небе кружились огромные черные грифы, по утрам на звериных тропах можно было увидеть следы полосатой гиены и леопар­да. Обилие животных в этой сухой, выжжен­ной стране поражало. Становилось грустно — ведь когда-то так было повсюду.

Как мы уже рассказывали, леопард в Рос­сии живет только на Дальнем Востоке, на са­мом юге Приморского края. Десять лет назад тут встречалось около пятнадцати зверей, причем только половина жила на нашей тер­ритории постоянно, остальные заходили к нам время от времени из Китая. На севере Китая леопардов тоже оставалось очень немного, не больше двух десятков. Сейчас леопардов стало еще меньше.

Главные враги леопарда — лесоруб, олене­вод и браконьер. Вы знаете, что такое рубки главного пользования? Это когда на месте леса остается голое место. Так вот, такими рубками пройдена уже почти вся территория Примор­ского края. В первую очередь вырубается кедр, дающий самую ценную древесину. А кедр — это не просто дерево. Кедровым орехом кор­мится масса зверья, которым, в свою очередь, кормятся хищники, в том числе и леопард. Ле­опард может прокормиться, только если в ле­сах много другой живности. А кроме того, он вообще чувствует себя на открытом месте не­уютно. Остановить рубки невозможно. Иност­ранцы платят за древесину бешеные деньги, а у вас много знакомых, которые откажутся от де­нег ради леопарда?

На американских континентах нет ни тиг­ров, ни львов, ни леопардов. Зато здесь есть ягу­ары и пумы. Хороший ягуар вполне заменяет тигра. Хотя шкура у него пятнистая, как у лео­парда, но он заметно тяжелей и массивней. Ла­пы и хвост у него покороче, голова побольше, и весит он в среднем около сотни килограммов.

Раньше ягуары жили по всему южноамерикан­скому континенту и на юге Северной Америки. Но, как и множество других крупных хищни­ков, во многих местах ягуар практически унич­тожен. Последним оплотом ягуаров оставались глухие тропические леса в бассейне Амазонки. Но вот уже около двадцати лет Бразилия из последних сил осваивает эти места, так что ягуа­рам приходится все хуже и хуже. И не только ягуарам. Вообще, правительства многих госу­дарств очень любят «осваивать природу». И бразйльцы в этом отношении от нас, славян, мало отличаются. У нас около пятидесяти лет назад распахали все (все!) существовавшие в стране целинные степи. В результате сошло на нет процветавшее в этих степях скотоводство, а хлеба не прибавилось. 

«Дитя, вставшее на неверный путь» — так охарактеризовал пуму профессиональный охотник-аргентинец. Он объяснял европейцу, что пума по своей природе вовсе не свирепый зверь, что она миролюбива и хорошо воспита­на, но среди пум встречаются особи, позволя­ющие себе поступки дурного тона, например нападения на овец.

Живет пума от Патагонии, на крайнем юге Южной Америки, до таежных районов Кана­ды. Встречается она и в зарослях кустарников в пампе, и во влажных тропических лесах, и в равнинной тайге. Но излюбленные места пумы — горные леса. По размеру и весовой кате­гории пума — ровня леопарду. Но мех ее не так пышен и окрашена она в однотонный жел­товатый цвет. Больше всего пума напоминает некрупную львицу, только без кисточки на хвосте. Американцы, как южные, так и север­ные, часто львом ее и называют.

Ирбис, он же снежный барс, очень похож на настоящего барса, то есть леопарда. Это хищник высокогорий, его стихия не лес, не за­росли, а голые скалы у границы вечных снегов. Основная добыча ирбиса, его главный и чуть ли не единственный кормилец — горный ко­зел.

Может ирбис добыть и горного барана — архара, может поймать косулю в верхнем по­ясе лесов, но без горного козла ирбис пропадет. Положение ирбиса пока сравнительно благопо­лучно. Уж больно суровы места, где он обитает. Здесь нет лесов, которые можно вырубить, здесь не растут пшеница и кукуруза, даже ота­ры овец здесь не пасут. У ирбиса есть все осно­вания благодарить судьбу, которая привела его сотни тысяч лет назад в высокогорья. Однако совершенствуется техника, совершенствуется оружие, люди хотят мяса и острых ощущений, и во многих горных районах и ирбисов, и коз­лов становится все меньше. Так что и по пово­ду ирбиса рано успокаиваться.

© 2023
Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru